Самый влиятельный еврей

Этого гладко выбритого человека в строгом костюме и черной кипе можно встретить как на светских еврейских форумах в Европе, так и на съездах хасидов в Нью-Йорке. В годы Холодной войны он, известный американский лоббист, боролся за права советских евреев, а в последние 20 лет едва ли не главным делом его жизни стало противостояние иранской угрозе. С вице-президентом Конференции президентов Американских еврейских организаций Малкольмом Хонлайном мы встретились в его нью-йоркском офисе. Оторвав его от телефонного разговора с премьер-министром Израиля, мы побеседовали с господином Хонлайном о том, как «евреи управляют миром», о будущем и настоящем евреев на постсоветском пространстве и, конечно, об Иране.

— В прессе вас часто называют «самым влиятельным евреем». Насколько это близко к реальности? Как это определение приклеилось к вам?

— Вероятно, те, кто меня называют «самым влиятельным евреем», слышали это от моей мамы, поскольку она единственная, кто в это верила (смеется)… Однажды в Токио премьер-министр Японии спросил меня, почему вы, евреи, так влиятельны. Тогда я рассказал ему, что евреи активно вовлечены в различные процессы в мире. А вовлечены мы в них, потому что нам не все равно, потому что мы неравнодушны. Люди же неравнодушные и находящиеся в центре самих событий, в отличие от тех, кто стоит в стороне, конечно, всегда решают больше. Евреи заботятся не только о самих себе. Евреи заботятся и о других. И когда случается цунами, кто первым спешит на помощь? Когда министры иностранных дел и главы правительств делают громкие заявления о том, что им не нужна помощь от Израиля, мы видим, как за их спиной садятся израильские самолеты с гуманитарной помощью…

— То есть, чтобы быть «самым влиятельным евреем» нужно просто заботиться о других?

— Моше Рабейну сказал Иехошуа бин Нуну: «Крепись и мужайся». Что означало — будь твердым в своих убеждениях и достаточно мужественным, чтобы действовать согласно этим убеждениям. И именно этому принципу я старался следовать, когда, например, много лет назад организовывал в США движение в защиту советских евреев, когда участвовал в других проектах. С годами люди понимают, кому они могут доверять, а кому — нет. И именно доверие играет здесь ключевую роль… Своей работой за многие годы я добился того, что мне доверяют.

— Как известно, Советский Союз распался в 1991 году. С тех пор на постсоветском пространстве многое изменилось. На ваш взгляд, какие изменения произошли в жизни евреев в бывшем СССР вообще и в современной России в частности? Каким вы видите будущее этих общин?

— Динамика в развитии еврейских общин в России, в бывших советских республиках, в странах Восточной Европы очевидна. При этом, конечно, я вижу и множество проблем, которые могут иметь последствия для евреев как в России, так и в Европе. В России, к примеру, в последние годы наблюдается некий откат в прошлое: стало заметно хуже со свободой слова, с правами человека, отмечается рост антисемитизма… Безусловно, этот антисемитизм существует не на государственном уровне, как это было в прошлом, но атмосфера в стране в какой-то степени способствует этому росту. Тем не менее, я надеюсь, что существующие в России еврейские организации в состоянии противостоять этим проблемам. В России сегодня строятся и восстанавливаются синагоги, возрождаются общины. Мы очень высоко ценим эту работу, и, со своей стороны, всячески стараемся помогать.

Если мы говорим о европейском еврействе в целом, то на первый план, конечно, выходит демографическая проблема — рост мусульманского населения, ассимиляция и эмиграция евреев. Ну и, безусловно, нельзя забывать про антисемитизм в западноевропейских странах, будь то Лондон, Париж или другие города, где главные раввины советуют людям не надевать кипы в общественных местах. В этом свете особенно примечательно то, что в Баку, Ташкенте или в Алматы вы можете спокойно ходить по улице в кипе, но в Париже или в Лондоне это уже чревато последствиями.

— На постсоветском пространстве сегодня работает множество иностранных еврейских организаций. На ваш взгляд, так называемый «пирог» русского еврейства уже поделили?

— Каждому еврею по организации (смеется)… Но если серьезно, то я не против конкуренции. Конкуренция полезна, если, конечно, это не приводит к разбазариванию средств. Вместо того чтобы работать друг против друга, нужно пытаться найти точки соприкосновения, видеть, где какая организация может оказаться более полезной. Часто конкуренция между еврейскими организациями приводит к конфликтам на различных уровнях, и это, конечно, неприемлемо. Но мне бы хотелось, чтобы евреи находили разные и привлекательные сферы деятельности — социальная помощь, учеба и тому подобное. Ведь когда подобные проекты действительно привлекательны для человека, этот человек находит что-то свое в общине, становится частью общины. Но часто все заканчивается разбазариванием средств и такой конкуренцией, которая только разобщает, и тогда люди задаются вопросом — а зачем нам все это нужно?

— Уже двадцать лет вы пытаетесь объяснить миру всю опасность угрозы, исходящей от ядерной программы Ирана. Несмотря на экономические и политические санкции со стороны мирового сообщества, иранская угроза Израилю по-прежнему актуальна. С каждым днем Тегеран становится ближе и ближе к созданию атомной бомбы. Что еще можно сделать, чтобы остановить этот процесс?

— В первую очередь необходимо донести до людей то, насколько серьезную угрозу миру сегодня представляет Иран. В США и в Европе уже понимают, что это не только проблема Израиля. Тегеран угрожает безопасности Саудовской Аравии, Египта, Иордании. Президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад уже готов продемонстрировать, как его угрозы претворяются в жизнь. История учит нас, что диктаторов нужно воспринимать всерьез. Они всегда предупреждают о том, что собираются предпринять. Гитлер говорил, что собирается делать, Сталин говорил, что он собирается делать. Люди просто не воспринимали их всерьез. Ахмадинеджад рассказал уже, чего он хочет. Он хочет гегемонии в регионе. Сейчас, когда американцы уходят из Ирака, Ахмадинеджад активно внедряется в иракские инфраструктуры. Сирия сегодня контролируется Ираном. Ливан, где Ахмадинеджад недавно был с официальным визитом, тоже попал под влияние Тегерана. А про сектор Газа и говорить нечего… Единственное препятствие для абсолютной гегемонии Ирана в регионе — это Израиль…

Да, санкции в действии. Но сами по себе санкции ничего не определяют. Санкции могут оказывать влияние, но не могут свернуть ядерную программу. Посмотрите на расширение влияния Ирана в Африке и в Южной Америке. В своей собственной стране у Ахмадинеджада абсолютная власть. Именно у него, а не у аятоллы Хаменеи. Я знаю, многие аналитики считают, что Ахмадинеджад — всего лишь марионетка… Да, у Хаменеи есть сила, но у Ахмадинеджада в руках сосредоточена реальная власть в Иране.

Ахмадинеджада следует воспринимать всерьез. Он не клоун. Мы должны верить тому, что он говорит, и Запад должен вести себя более жестко. Если этого не произойдет, мир станет свидетелем не только гонки ядерных вооружений на Ближнем Востоке, но и дестабилизации в регионе. Оставшиеся на Ближнем Востоке умеренные прозападные государства будут подавлены доминирующим шиитским режимом. Точно так же как Гитлер пытался построить арийскую империю, Ахмадинеджад заявляет о намерении создать персидскую империю. Сегодня необходимо, чтобы Запад ясно дал Ирану понять, что против него может быть применено оружие, чтобы Запад был готов это сделать. И именно эта готовность поможет нам избежать войны. И еще важно, чтобы сам иранский народ отверг Ахмадинеджада. В Иране есть оппозиция, но Запад оставил этих людей. Когда студенты вышли на улицы Тегерана, Запад молчал. Почему когда после выборов в Иране тысячи людей были арестованы, никто не возмущался?

Таким образом, проблема требует разностороннего подхода. Нужно изолировать Иран, изолировать те страны, которые сотрудничают с этим режимом. Мы не хотим причинить вред иранскому народу, но живущие в Иране люди уже готовы пожертвовать собой ради того, чтобы свергнуть этот тоталитарный режим. Это угроза всем. Это не угроза Израилю, это угроза мировому порядку. И надо относиться к этому серьезно.

Беседовали Авраам Грозман и Александр Фишман